Г. С. АРАКЕЛЯН

ОБ ЭТНОГРАФИЧЕСКОГО ПОРЯДКА РАЗМЫШЛЕНИЯХ 3. М. БУНИЯТОВА

«Основополагающая» для азербайджанской албанистики книга 3. Буниятова «Азербайджан в VII—IX вв.» с точки зрения объективной исторической науки рассматривалась неоднократно и получила резко негативную оценку по многим вопросам. Тем не менее относительно некоторых нелогических умозаключений автора упомянутой работы, а также открытой, явной фальсификации этнографической характеристики рассматриваемого им региона в критической литературе сказано далеко не все.

На с. 92 3. Буниятов пишет: «Для подчинения албанской церкви своему влиянию армянские католикосы прибегали к помощи вооруженных сил сначала Сасанидов, а потом арабского халифата». Чуть ниже, на с. 97, читаем: «В дальнейшем армянская церковь вытеснила албанское духовенство с занимаемых им позиций и начала усиленную григорьянизацию албанцев, живущих в недоступных арабам горных местностях страны». При всем нашем желании трудно понять, каким образом армяне старались сначала «григорьянизировать» давно уже существующую григорьянскую церковь албан с помощью арабов в недоступных арабам горах. Автор не ссылается на источник, стало быть, это утверждение должно быть принято как логическое заключение. Однако нормальная логика отказывается понять, каким это образом горные армянские поселения были доступны мирным армянским пастырям, а для арабского воина они оказались недоступными. Но дело гораздо серьезнее: оказывается, в этих же «недоступных арабам горных местностях страны армянское духовенство постепенно свело на нет влияние церкви Арана среди этого (албанского—Г. А.) населения и руками арабских властей уничтожило все литературные памятники албанов—все, что могло хотя бы в незначительной степени напоминать об албанской культуре» (с. 97). И это утверждение лишено ссылок на источники, но оно предельно развито следующим заключением автора о том, что армяне, прежде чем уничтожить ту часть албанской культуры, которая называется литературой, предварительно перевели ее на армянский язык, на грабар. Почему они это сделали—вопрос, не интересующий 3. Буниятова.

На с. 93, примечанием № 98 автор справедливо предупреждает, что нельзя смешивать понятия «григоръянизация» и «арменизация». Ниже, уже на с. 100, развивая свою концепцию об ар-

[стр. 399]

менизации «исконных» албанских территорий и ее населения, 3. Буниятов пишет:

«Албанский язык исчез в результате григорьянизации населения тех областей, которые в период арабского завоевания остались вне сферы арабского влияния...». Пытаясь не обращать внимания на несогласованность рассуждений относительно помощи арабов в григорьянизации албан армянами и все-таки исчезновение албанского языка именно в оставшихся вне сферы арабского влияния областях, не можем не констатировать тот факт, что все же 3. Буниятов идет вопреки своему предупрежде нию. ибо связывая исчезновение албанского языка с григорьяни зацией, тем самым отождествляет конфессиональный процесс с этнической ассимиляцией, тем самым смешивает понятия «григорьянизация» и «арменизация». Но и этим не ограничиваясь, автор доводит до абсолютизации смешение этих понятий (против чего так встревоженно предупреждает), когда пишет на той же с. 100: «Однако процесс григорьянизации встретил резкое сопро тивление албанов и длился поэтому весьма долго. Так, Киракос Гандзакеци, живший в Гяндже в XIII в., пишет, что армянским языком владело и на нем говорило только большинство албан ских «начальников», т. е. знати. Значит, даже в XIII в. все на селение Арана армянского языка не знало и говорило на своем родном языке».

Конечно же, в XIII в., как и раньше и позже, население Собственно Албании говорило на своих родных языках, и та ее часть, которая сохранилась после различных нашествий и обоснований множеств тюрко-язычных этнических образований, сохранил их до сих пор. Примером может служить все левобережье Куры, где до сих пор сохранились и языки, и бытовой уклад потомков албанцев—христиан-удин, мусульман-хиналугцев, джеков, кризов и др.

Сохранился язык и культурно-бытовой уклад жизни и на правобережье Куры, не считая дальнейших этнических пополнений. Исконно армянский язык здесь продолжал оставаться родным языком его носителей, другое дело—как тяжело им это далось.

Однако все это—только цветки по сравнению с той фальшивой характеристикой региона, которая встречается на все той же злополучной с. 100: «Хотя население горных областей и районов Арана—Сюника, Арцаха, Хачена, Шаки, Гардмана и других некоторых сел нынешних Кировабадского, Исмаиллинского, Куткашенского, Варташенского и ряда других районов Азербайджанской ССР, Сисианского, Басаргечарского и других районов Арм. ССР в настоящее время и является армянским, но у этого населения обычаи и нравы совершенно такие же, как и у живущих с ними рядом азербайджанцев, предки которых по тем или

[стр. 400]

иным причинам стали мусульманами. Жители этих районов—это как раз те, предки которых примкнули к церкви армянского исповедания и ассимилировались с армянами». Это важное наблюдение автор не подкрепляет никакой ссылкой, не указывает ни на исследование, ни на источник, и нам ничего не остается, кроме как либо верить ему на слово, либо самим искать примеры таког. культурного сходства и даже идентичности, так как по словам 3. Буниятова, «обычаи и нравы» совершенно одни и те же. Мы пошли по второму пути, и вот какие «сходства» нашли в источниках XIX в. «Шамшадинский округ Елисаветпольского уезда населен армянами и татарами,— пишет Барон Август фон Гастгаузен.— Армяне живут в горах. Татары, которых больше, в богатых равнинах. Армяне преимущественно занимаются земледелием, садоводством и разведением винограда; они засеивают пшеницу, ячмень, просо, и отчасти кукурузу и лен Татары же занимаются скотоводством, разводят лошадей, рогатый скот и овец; они большею частью зажиточны, но ленивы; армяне напротив, очень трудолюбивы»1.

Исследователь экономического быта государственных крестьян Шушинского и Джебраильского уездов Елисаветпольской губернии А. Г. Деконский указывает, что «...татары, как бывшие, победители, заняли лучшие места: им принадлежат, почти исключительно, все поливные земли в обоих уездах... Хлебопашество у кочевников появилось недавно и составляет второстепенную отрасль хозяйства: оно трудно прививается к кочевникам и ведется ими крайне неудовлетворительно... Уборка и обмолот хлеба совершаются, в большинстве, наемным трудом, вследствие неумения и непривычки кочевников к полевым работам... Кочевники круглый год находятся в передвижении... Армянское население, составляя, исключительно, земледельческий класс описываемых районов, во многом отличаются от татар... Все армянские селения расположены в горном районе, по склонам гор и в горных ущельях. Местоположение этих селений обуславливается тем, что в начале, при переселении, армяне искали себе в горах убежище от нападений...»2.

Кто же эти кочевники в Шушинском и Джебраильском уездах? Не только в них, но и во всем восточном Закавказье «к кочевым племенам... принадлежат: татары, талышинцы, гапутлинцы и курды... Татары., по численности, занимают первое место

_____________________________

1 Барон Август фон Гастгаузен, Закавказский край, 1857, с. 155.
2 А. Г. Деконский, Экономический быт государственных крестьян в Шушинском и Джебраильском уездах Елисаветпольской губернии.—Материалы для изучения экономического быта государственных крестьян Закавказского края», т. IV, ч. I, Тифлис, 1886, с. 233.

[стр. 401]

между кочевниками»3. Из перечисленных групп в вышеупомянутых уездах проживали только так называемые татары, известные впоследствии под этнонимом «азербайджанцы». Примерная характеристика культурно-бытовых особенностей армянского и татарского — будущего азербайджанского — населения на всей территории Елисаветпольской губернии, куда входила большая часть названных 3. И. Буниятовым ареалов в XIX в. («Сюник, Арцах, Хачен, Шаки, Гардман, Кировабад, Куткашен, Варташен, Сисиан) находим во многих исследованиях и источниках XIX в. В частности, подытожив результаты крестьянской реформы 1861 г. в Елисаветпольской губернии, М. Н. Кучаев пишет: «Исключив нагорные местности, преимущественно населенные армянами, которые при самых неудобных условиях для земледельческого труда обеспечивают свое благосостояние мирными сельскохозяйственными занятиями, окажется, что вся низмен ность, населенная татарами, заключает в себе почти сплошное гнездо людей, промышляющих предосудительными средствами. Поэтому, в самом наделе землею они искали не столько материала для развития личного труда, сколько средства для эксплуатации самого права пользования землею, отдавая ее другим за известную плату урожаем или деньгами и, в крайнем случае, возделывая ее первобытными средствами. С наступлением весны вплоть до осеннего времени, а именно—с апреля до октября, население это. за исключением нескольких селений забирая весь свой домашний скарб и скот, начинает исподволь двигаться в нагорные места (эйлаги), откуда проведя жаркие месяцы, спускается, с теми же разстановками к месту своей зимовки, совершая, на пути и во время стоянок в окрестных селениях разного рода кражи и грабежи...»4.

Просмотрим бегло соотношение этнического состаза и степень культурно-бытового сходства на примере хотя бы Зангезурского уезда. «Население Зангезурского уезда, — свидетельствует С. П. Зелинский, — состоит из армян, разных татарских племен и небольшого числа русских сектантов... Татары Зангезура без сомнения, составляют остатки разных племен Средней Азии... При их нашествии, туземное население было или истреблено, или выведено в плен: только некоторая часть его спаслась бегством; места коренных жителей заняли пришельцы, которые и были родоначальниками татарского населения...». Автор из татарских пле-

_____________________________

3 И. Л. Бахтадзе, Кочевники Закавказского края. «Свод материалов по изучению экономического быта государственных крестьян Закавказского края», т. 3, Тифлис, 1988, ч. II, с. 67.
4 Крестьянская реформа в Елисаветпольской губернии. «Материалы для изучения экономического быта государственных крестьян Закавказского края», т. I, Тифлис, 1885, с. 459.

[стр. 402]

мен называет лишь некоторые, а именно: «софулы, дарзилы, сараллы пушанлы гигилы, ходжа — мусахлы багарлы... под могучим влиянием магометанства они начали называться общим именем мусульман».5

При всем нашем желании мы не сможем в этих племенах видеть скрывшихся под мусульманством бывших агванцев, ибо их там вовсе не было. Однако посмотрим их хозяйственный быт: «Магометанское население ведет полукочевой образ жизни... с наступлением весны, после производства ничтожных посевов, курд или татарин навьючивают на своего осла все свое имущество... и двигается со своими стадами в горы. Привычка кочевой жизни настолько сильна, что уходят на эйлаги даже и те, которые не имеют буквально ни одной головы скота...6Дальше следует описание кочевой жизни и противопоставление ее армянскому земледельческому быту.

Помимо этих общих наблюдений обратимся к конкретным примерам. Вот что пишет смотритель Саровского одноклассного училища Николай Григоров об армянском селении Саров, существующем и поныне в Мир-Баширском районе: «Главные занятия саровцев,—хлебопашество, садоводство и скотоводство.. Все полевые работы отправляются буйволами и быками. Из злаков разводят здесь пшеницу, ячмень, овес, просо и рис; последний достигает роста человека... Своими неутомимыми трудами в занятиях хлебопашеством саровцы удивляют соседей — татар, которым лень пользоваться, как следует, наделенной землей...»7. «Скотоводство в упадке, так как не имеется свободных пастбищ... Дома в Сарове состоят из 2 или 3 комнат...». Мы специально выбрали армянскую деревню, находящуюся в равнине в окружении татарского населения, которая должна была обнаружить больше сходств с татарским бытом, чем отдаленные горные армянские села. Параллельно проследим за бытом равнинного же, а главное, оседлого татарского селения. Приводим цитаты из свидетельства смотрителя учителя двухклассного земского училища Гассан-бек-Багирова о с. Геран-Бой Амедлы Елисаветпольской губернии, опубликованном в том же номере СМОМИК: «Коренные жители селения Геран-Бой Ахмедлы исключительно татары-мусульмане... У геранцев воровство считается делом обыкновенным (и кто не пользуется чужим добром, тот не «кочакъ» (удалец)... сильно развиты грабежи и убийства. Грабежи состоят

_____________________________

5 Материалы для изучения экономического быта государственных крестьян Закавказского края, т. IV, Тифлис, 1886, с. 11—15.
6 Там же, т. IV, с. 15.
7 Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа (далее СМОМПК), вып. 6, с. 127.

[стр. 403]

в открытом угоне скота, отнятии у рабочих съестных припасов, денег и пр.. Спят все в одной и той же землянке или кибитке... Главным образом они занимаются хлебопашеством и скотоводством... Последнему особенно благоприятствуют обширные и богатые пастбища на нагорных местах и... ятаги на низменностях. На зиму лошадей держат в конюшнях, а рогатый скот пасется целый год на ятагах... Землю пашут сохою, которая врезывается в почву неглубоко. Под соху запрягают пару быков... В некоторых местах почва до того плодородна, что землю совсем не пашут, а сеют хлеб без распашки... Из хлебных растений жители засевают исключительно ячмень, пшеницу, просо.. Жатва производится преимущественно персиянами, которых татары называют насмешливо хамшари (земляк)... Спят все в одной и той же землянке или кибитке...»8.

Примеров такой «культурной идентичности» между армянами и татарами (поздними азербайджанцами) для вышеупомянутых регионов можно привести множество, но ограничимся характеристикой Бахтадзе: «По численности... татары занимают первое место среди кочевников... (другие кочевые племена-талышинцы, гуппутлинцы и курды)... ничто их, по видимому, не связывает с окрестным населением и даже наоборот, есть много такого, что ставит их во враждебные отношения к соседям. Последние оседлы... составляют мирный элемент, преимущественно занимающиеся земледелием, вторые чувствуют отвращение к подобного рода занятиям и признают из всех отраслей сельского хозяйства одно только скотоводство»9. Не вдаваясь в подробности того вопроса, как и в какой мере хозяйственный быт определяет практически все сферы (жилище, пища, одежда, духовная и общественая жизнь) культурно-бытовых проявлений определенных этнических единиц, скажем только, что идентичность тут практически невозможно проследить. Конечно, если судить по результатам процессов развития нашего столетия, когда коллективизация проводилась везде одинаково, когда везде пашут тракторами все носят фабричную одежду, едят макароны и пр., то во многом быт азербайджанцев и армян вышеупомянутых регионов, да и вообще многих народов сходен или даже идентичен, однако это не дает нам право по результатам унификации многих сторон культуры в новейшее время судить о культурном прошлом народов.

Негативные высказывания вышеупомянутых авторов относительно нравов и занятий татарского населения, безусловно, нельэя воспринимать как свидетельство отрицательных качеств их

_____________________________

8 Там же, с. 177—182.
9 Свод..., т. 3, с. 65.

[стр. 404]

носителей. Они были без сомнения проявлением переходного периода от кочевого образа жизни к еще не укоренившимся оседлым условиям. Это явление составляет особый объект исследования и выходит за рамки данной статьи. Нам хотелось бы здесь лишь подчеркнут, что коренное отличие хозяйственного быта и во многом обусловленной им культуры армянского народа и так называемого татарского населения свидетельствует не только о разных предках, но и о наличии принципальных различии местной и пришлой культур. К тому же нельзя упускать из виду факт мусульманизации части местного населения, которые продолжали придерживаться традиционного армянского быта. Казалось бы, весь накопившийся материал и довольно солидные исследования прошлого века (Калантар А. А., Вермишев X. А,. Андроников И. 3., Варавин П. С, Бахтадзе И. Л. и др.) не оставляют сомнений в этом, и нет надобности специально обращаться к данной проблеме. Однако в монографии «Земледелние и скотоводство в Азербайджане в эпоху бронзы» (Баку, 1957) однофамилец 3. М. Буниятова Т. А. Буниятов попытался обосновать тезис, согласно которому «начиная с эпохи бронзы мелкий рогатый скот стал преобладать в составе других видов домашнего скота и уже в I тыс. до н. э. занимал первое место... Это изменение в составе стада было обусловлено прежде всего изменением формы скотоводства, которая начала приобретать яйлажный, полукочевой характер». Однако наличие мелкого скота, конечно не является свидетельством о его преобладании и уж тем более—о наличии кочевого хозяйственного быта. Тем не менее идея эта была подхвачена А. К. Алекперовым: «Форма хозяйства этих областей была скотоводческая (речь идет о районах нынешнего Кировабада и низменного Карабаха— Г. А.), и тюрки, заняв Прикуринскую низменность, должны были, по климатическим условиям, вести кочевое хозяйство. Теперь опровергается то общераспространенное мнение, будто бы тюрки занесли сюда ко чевую форму хозяйства10. Конечно, ни нарративные, ни археологические, ни этнографические источники тут ни при чем, ибо они явно показывают, что «Кавказ не был очагом кочевничества и тем более ареной деятельности «ранних кочевников». В местном археологическом материале не выявлено так называемого «цепного процесса», культурные слои дают свидетельства об оседлом образе жизни и соответствующих формах хозяйства»11: «Кочев-

_____________________________

10 Алекперов А. К., Исследования по этнографии и археологии Азербайджана, Баку, 1960.
11 Шамиладзе В. М, О некоторых вопросах классификации и терминологии скотоводства Кавказа, СЭ, 1982, с. 75.

[стр. 405]

ничество, кочевое скотоводство на Кавказе было присуще только пришлому населению...»12—таковы оценки специалистов, таковы выводы людей, специально занимавшихся изучением скотоводства на Закавказье. Процесс же оседания пришлого кочевого элемента в массе начинался лишь с конца 17 в. и происходил крайне медленно, сталкиваясь с таким упорным сопротивлением бывшего элитарного кочевого населения, что даже в 19 в. по соотношению кочевого и полукочевого и оседлого населения практически можно восстановить соотношение пришлого и местного населения, назависимо от их конфессиональной и языковой принадлежности.

_____________________________

12 Там же, с. 71.